Рассказ о родах от Неваляшки

Сашку мы привезли из отпуска. Из Турции. Да, уезжали вдвоём, а вернулись уже втроём (очень удобно получилось - не надо было покупать на ребёнка билет). Правда, мы тогда не знали ещё, что нас стало на одного человека больше. Вот так наш Саша и совершил нелегальный переход границы в мамином животике.

Забегая вперёд, скажу, что Сашка получился немножко смуглым. Видимо, для жаркого турецкого солнца нет никаких преград, и ребёнок загорел у меня в животике. Хотя врачи и говорят, что мы просто кушаем слишком много жёлтых овощей. Но врачи ведь люди циничные, да и овощи мы стали кушать не так давно, а смуглые - с рождения. Поэтому лично мне романтичная версия с загаром нравится больше.

Первым посторонним человеком, заподозрившим возможное прибавление, была моя косметолог. У меня всегда были проблемы с кожей, а после отпуска - просто жуть какая-то. И вот стали мы с косметологичкой гадать, в чём же причина. Причин было две: может, перемена климата, а может - задержка в две недели. "Надо сходить к гинекологу" - решили мы с ней. Перед тем, как идти к врачу, я сделала три теста. Первый был отрицательный. Я жутко расстроилась, потому что мне очень понравилось думать, что во мне кто-то есть. Следующий тест тоже был отрицательный, и я его, как и первый, выбросила. Но через некоторое время, поддавшись сомнениям, покопалась в мусорном ведре, вытащила заветную бумажку и увидела вторую полоску - бледную, но всё-таки различимую. Сделав третий тест, я подождала подольше и уже своими глазами увидела, как проявляется вторая полоска.

Врач в платной клинике подтвердила наши радостные опасения, но сказала, что мне нужно как можно скорее вставать на учёт и всё время наблюдаться, потому что за три года до этого у меня была беременность, закончившаяся печально. Выйдя от врача, я сразу позвонила мужу и поздравила его с ребёнком 4-5 недельного возраста. Муж потом рассказывал, что чуть не визжал от радости. Помню, что тот день в самом начале сентября был очень солнечный и очень красивый. Я шла по улице и как будто даже подпрыгивала немного, как воздушный шарик - такое у меня было хорошее настроение.

Мы с мужем решили никому пока ничего не говорить, потому что в прошлый раз поспешили всех оповестить, но, как оказалось, зря. Сказали только родителям, да и то не сразу. Я встала на учёт в консультации по месту жительства в 6 шесть недель и на месяц практически переселилась жить в больницу: проходила всех специалистов и сдавала анализы. Врач меня наблюдала молодая, но она мне понравилась. Я, как примерная отличница, ходила к ней исправно, выполняла все назначения (потому что страшно боялась, что у меня снова будет выкидыш), и она относилась ко мне хорошо. Единственный минус - безумные очереди в консультации. Причём, по-моему, женщины часто сами в этом виноваты. Помнится, пришла я на приём к трём часам, как и была записана, а там така-а-ая толпа. Так вот передо мной в очереди сидела женщина, у которой запись была на шесть часов. И это в три часа! Ну да ладно.

Беременность протекала легко. Токсикоза почти не было, так, немножко тошнило недели две и почему-то всегда перед сном. Я-то готовилась к тому, что, как положено, буду налегать на солёные огурцы и тошнить от запахов еды, но ничего этого не было. Мне очень нравился мой живот. Но вот разговаривать с ним, сколько ни старалась себя заставить, не получалось. Как-то неестественно это для меня было. Я ведь тогда ещё не была знакома с человеком там, внутри. Почему-то мне не верилось, что он меня понимает. Наверно, у меня просто бедная фантазия. Однако, это не помешало мне полюбить того человека, когда он родился. А тогда я просто гордилась животом. К сожалению, большая часть беременности пришлась на осень и зиму, поэтому живот под одеждой было не видно, из-за чего я ужасно расстраивалась.

Чувствовала я себя очень хорошо, даже, помнится, бегала за трамваем, когда была уже с животиком. Правда, два раза врач отправляла меня на дневной стационар. Оба раза она явно перестраховывалась: всё время ей мерещились у меня отёки, которых я сама так и не увидела, и что-то такое она разглядела в моих анализах. Я не сопротивлялась и покорно ходила на процедуры - уколы, обработки, электрофорез и электроколпачок. Дело было зимой, в декабре, когда я попала в стационар в первый раз, стояли морозы 30 градусов. Вообще, от стационара у меня остались самые мрачные воспоминания за всю беременность. Не хочу никого обидеть, но там сидели такие мегеры, что мне просто иногда реветь хотелось от их обращения. Для меня это просто загадка - как можно так себя вести с беременными женщинами, которые к ним попали из-за проблем со здоровьем и которым вдвойне противопоказаны всякие волнения и огорчения. Когда я, например, пришла к ним в первый раз с направлением от своего врача, они меня спросили, что меня беспокоит. Отвечаю, что, мол, меня-то ничего не беспокоит, но вот врача моего беспокоят мои анализы и протягиваю направление, в котором, вроде, русским языком врач написала, зачем меня сюда отправила. Направление они проигнорировали и высказались в том смысле, что вот, ходят тут всякие, и вообще, как мы тебя тут должны лечить, если ты сама не знаешь, чего хочешь. Сказано было соответствующим тоном. Беременные женщины ведь существа крайне неадекватные. В нормальном состоянии я бы, может, спокойно это перенесла, а тут у меня аж слёзы на глаза навернулись. Мне хотелось им сказать: "Женщины, милые, я ведь к вам не просилась, это ведь у меня не каприз такой беременный - от нечего делать пойти на дневной стационар, уж извините, что отвлекаю от чаепития или ещё от какого важного дела, но вот врач считает, что с моим малышом не всё в порядке, а я ужасно боюсь, что это и правда так". Но ничего этого я им, конечно, не сказала. От части по причине природной застенчивости, а от части, потому что побоялась разреветься. К счастью ничто не вечно, вот и моё второе и последнее пребывание на дневном стационаре подошло к концу. Правда, в моём состоянии абсолютно ничего не изменилось. Но врач, видимо, смирилась с этим и махнула рукой. Из чего я сделала вывод, что с с амого начала всё было не так уж страшно и можно было обойтись без нервотрёпки.

Мы с мужем с самого начала знали, что у нас будет Саша, при чём, всё равно кто - мальчик или девочка. Хотя, есть подозрение, что муж всё- таки в тайне от меня хотел сына. На УЗИ в 20 недель тётечка сказала мне, что или это девочка, или ещё не видно <писун> и тогда - это мальчик. Вот так. Или - или. Больше никаких вариантов. Но уже через две недели, когда делали доплер, та же тётечка спросила: "У Вас ведь мальчик?" И с тех пор все видели только мальчика. На одно УЗИ мы ходили вместе с мужем в платную клинику, чтобы нам сделали лялькину фотографию. Муж лично убедился, что у нас Саша, а не Саша

Ещё мы ходили на курсы, где готовили к партнёрским родам, потому что было само собой разумеющимся, что муж пойдёт со мной на роды. В первую беременность при слове "роды" мне просто делалось плохо, но тогда до них дело и не дошло. В этот раз я была настроена по-деловому, страха почти не было. Т.к. на курсах, на которых мы занимались, психолога не было, врач моя заставила меня отдельно сходить на консультацию психолога. Я сходила, но особого смысла в этом не увидела. Скажу больше, до этого визита я была лучшего мнения о психологах.

Дату родов мне определили где-то в начале двадцатых чисел апреля. Чем ближе подходил срок, тем чаще мы задумывались о том, какой роддом выбрать. Финансы в принципе позволяли выбрать любой, но, например, в 14-ый путь мне был закрыт из-за моей врачихи. Она под конец вдруг решила, что у меня пиелонефрит. И хотя, ни пересданные анализы, ни уролог, ни УЗИ этого не подтвердили, она и в направлении в роддом, и в обменной карте записала мне пиелонефрит. Так этот диагноз и кочевал потом из бумажки в бумажку. Поэтому, будучи наслышанными, как в 14-ом придираются к анализам, мы даже и не стали пытаться туда попасть. 27-ой и 40-ой отпали сразу по причине многочисленных негативных отзывов. Почему отпал Институт ОММ, я уже не помню. По знакомству нам организовали встречу с каким-то светилом из 20-ки. Но уже на пути туда я начала подумывать, а не рожу ли я, в случае чего, прямо в машине по дороге в роддом. Ведь кто его знает, когда приспичит рожать. А вдруг днём, в разгар пробок? В общем, когда это самое светило, взглянув на мою обменную карту и увидев там печать курсов, специализирующихся на партнёрских родах, первым делом сказал, что-то вроде "ну, ведь у нас на Руси никогда не принято было, чтобы муж присутствовал на родах", я с облегчением поняла, что он мне не нравится, и вообще, ну его этот 20-ый роддом. Больше роддомов в нашем списке не осталось. И тут, в марте родила моя родственница. Родила в 40-ом роддоме и осталась довольна и врачом, и роддомом. По её рекомендации мы обратились к этому же врачу. При первой же встрече он меня очень расположил к себе. Кроме того, на наш вопрос, какие справки должен принести муж, чтобы его пустили на роды, врач ответил: "Да, принесите флюорографию и ладно". Тут мы поняли, что рожать будем в 40-м. Тем более, что он у нас - в буквальном смысле через дорогу от дома. Но наши мытарства на этом не закончились, т.к. вдруг выяснилось, что роддом собираются закрыть на чистку. Но, видимо, Бог услышал наши молитвы, и при очередной встрече врач сказал нам, что чистка откладывается на две недели, и мы должны успеть. После этого мы долго решали с врачом, в какой день придём рожать: 12 апреля муж должен был улететь в командировку на два дня, 16 числа у меня самой день рождения, но особо перехаживать врач мне не рекомендовал, и мы останов ились на 17 апреля. Договорились, что придём к восьми утра и родим. На этом с врачом мы распрощались и пошли домой. Было девятое апреля.

Вечером десятого мы с мамой разговаривали по телефону: договорились, что она приедет 12 числа, побыть со мной, пока не будет мужа и потом останется уже до самых родов. Во время разговора я почувствовала, что внутри, внизу живота как будто что-то щёлкнуло, но не обратила на это внимания. После разговора с мамой легла на диван, и вдруг мне стало как-то мокро. Помню, что посмотрела на часы, было 8.15. Я сначала подумала, ну, мало ли что там, выделений-то к концу беременности много. Потом всё-таки пошла в ванную посмотреть. И поняла, что это воды отходят. Возвращаюсь в комнату и буднично так говорю мужу: "У меня, кажется, воды отходят". Он чуть не подавился пивом, которое пил в этот момент, но быстро взял себя в руки. Всё-таки на курсах мы занимались не зря. Мы не растерялись, я пошла бриться, а муж позвонил врачу, что мы, кажется, рожаем. Врач велел собираться - и в роддом, сказал, что сам сейчас приедет тоже. Я перезвонила маме и сказала, что планы наши изменились, и мы уже пошли рожать. У мамы пропал дар речи. Сумки с моими вещами для роддома, с вещами ляльки для роддома, с моими вещами для выписки, с лялькиными вещами для выписки были давно собраны, поэтому на сборы ушло совсем немного времени. Честно говоря, колени у меня тряслись. Но отступать было некуда, мы чётко помнили слова преподавателя с курсов о том, что когда отходят воды, надо сразу в роддом. Ну вот, мы собрались и пошли себе тихонечко, роддом-то у нас - дорогу перейти. А поскольку мы морально готовились к 17 числу, то естественно, никаких справок, ни одежды специальной у мужа ещё не было. Мы, конечно, взяли ему чистую футболку и брюки, особенно не надеясь, что его пустят. Пришли в роддом часов в девять вечера. Врач нас там уже ждал. Мы его первым делом робко так спрашиваем: "Мужу-то, наверно, без справок нельзя?" Врач говорит: "Да, чего нельзя-то? Можно." Переоделись мы с мужем в свои чистые вещи и меня стали оформлять. Тут у меня, видимо, что-то случилось со слухом, потому что я девушку, которая мне вопросы задавала, чуть не каждый вопрос переспрашивала. И ещё я удивлялась, не может она, что ли из карты обменной всё переписать. Клизма прошла как-то совсем незаметно. А схваток-то у меня до сих пор так и не было.

Проводили меня в родовую. Муж тоже туда пришёл. Нам разрешили взять с собой всё, что хотим. Было уже 9.30. В родовой стояло прикольное такое кресло-кровать, которое на период схваток было кроватью, а потом превращалось в кресло для родов. Врач меня посмотрел, сказал, всё путём и ушёл. Пришла акушерка, поставила мне какие-то уколы, в том числе хлористый, от которого у меня просто поехала крыша, и потом всё время было такое чувство, что с головой что-то не в порядке. В родовой у меня начались схватки. Они сразу были частые и через равные промежутки (где-то секунд по 30 через две минуты), только с каждым разом становились всё сильнее. Мы с мужем стали засекать время, дышать, я висела на нём, ходила, высоко поднимая колени, опиралась на спинку кровати, в общем, делали всё, как учили на курсах. Но, честно говоря, дыхание мне не особенно помогало. Хотя, может быть, я дышала как-то неправильно. Один раз сходили до туалета, я пила воду, время от времени приходил врач или акушерка, спрашивали, не хочется ли мне по-большому, слушали живот, смотрели раскрытие, короче говоря, не скучали. Потом мне поставили капельницу, и я уже не могла вставать. Я по жизни человек застенчивый и всегда думала, что на родах ни за что не буду кричать. А вот попробовала, и мне понравилось. Я, конечно, не орала благим матом, а так, скорее громко стонала. Но помню, что была абсолютно адекватна, всё понимала, что происходит. Врачи меня хвалили, говорили, что я молодец, не то что девочка из соседнего бокса. Она жутко орала, вырывала из руки капельницу, ругалась и вообще чуть ли не бросалась на врачей. И вот пришёл момент, когда врач сказал: "Попробуй потужиться". Я попробовала, и у меня ничего не получилось. Я просто в отчаяние впала, говорю мужу: "У меня не получится, я не знаю, как это делать." А ему, чтобы под ногами не путался, врачи занятие придумали, дали капельницу и сказали её пережимать на потуге. Врач мне говорит: "Не кричи, а то головка уже близко, а когда ты резко выдыхаешь, она обратно уходит". И я, как человек дисциплинированный, кричать перестала, собралась и стала тужиться, и тут процесс пошёл так, что они давай наоборот кричать: "Не тужься, не тужься!" Я думаю: "Легко вам говорить!" При этом было очень странное ощущение: что из меня выходит что-то ОЧЕНЬ большое, и я сейчас просто разорвусь. Врач с акушеркой стоят рядом, смотрят и комментируют: "Ты смотри, головка только показалась, а уже кричать пробует". Тут сына и родился. Было пол первого утра 11 апреля.

Что было дальше, я плохо помню. Помню, что огромного счастья, про которое все пишут, я не ощущала, а только спрашивала мужа: "Уже всё, что ли, уже всё?" Боль всю как рукой сняло. Как родился послед, я просто не заметила. Сына к груди приложили на несколько секунд, я этот момент тоже плохо помню. Сейчас жалею, что плохо соображала тогда, а то бы попросила, чтобы мне его дали подержать подольше. Сыном занялся неонатолог, меня стали зашивать (как оказалось, у меня был довольно большой разрыв), а муж бегал между мной и ребёнком, весь переполненный эмоциями. Зашивали меня очень долго, лежать было не удобно, вдобавок, меня стала бить просто неудержимая дрожь. Мне сделали обезболивающий укол, но я всё равно чувствовала боль. Сказала об этом врачу, а он говорит: "Знаешь, не так уж тебе и больно, если б было действительно больно ты бы уже орала". Я думаю: "Ну ладно, не больно, так не больно, ему виднее". А он сидит себе у меня между ног, штопает, да ещё и напевает что-то такое весёленькое. Выглядело это так, как будто он какую-нибудь салфеточку крестиком вышивал. Мы потом, когда с мужем вспоминали этот момент, очень смеялись. Когда меня, наконец, зашили и велели слезать с кресла, у меня обе ноги от долгого лежания в неудобной позе свело судорогой, и я их согнуть не могу. Муж мне помогал ноги сгибать, тоже смешно было. Ребёнка унесли куда-то, меня в коридор вывезли. Муж был со мной, и мы с ним болтали шёпотом, потому что весь коридор был заставлен каталками с только родившими: в ту ночь родилось человек 15. Акушерки потом говорили: "Вот, нарожали, уже складывать некуда". Из коридора же позвонили бабушкам и дедушкам, которые не ложились спать и сидели у телефона. Очень скоро меня повезли в палату - одноместную, как мы и договаривались с врачом, он специально для нас её занял. В палате мне дали пузырь со льдом, сказали прикладывать его к животу, не вставать самой до утра, ляльку пообещали принести на кормление в 6 утра. Муж пошёл домой, и я осталась одна. Думала, посплю, да где там. Лежу, на часы смотрю, не могу дождаться, когда сыну принесут. В туалет хочется: воды-то я много выпила. Думаю, ладно, до утра потерплю, вставать-то ведь нельзя.

Принесли в 6 часов лялю, я его наконец-то разглядела: очень хорошенький, очень смешной и волосатенький. Покушал сына, мне его оставили в палате, хотя вставать так и не разрешили. Я думаю, ну, всё, приключения позади. И тут приходит какой-то дядька - я так и не поняла, кто это был, я его потом больше не видела - посмотрел меня, на живот подавил, и давай орать на акушерок, что это, мол, у вас тут женщина лежит в луже крови, у неё же сгустки, у неё же матка не сокращается, вы что совсем сдурели, быстро её в операционную. Я перепугалась ужасно, думаю, не хочу я в операционную. Но всё обошлось, слава Богу, они обнаружили, что у меня мочевой пузырь полный, матка не сокращается, и из-за этого получилась большая кровопотеря. Дядька велел акушеркам поставить мне катетер и сделать укол окситоцина. Девчонки-акушерки мне говорят: "Что ж Вы не сказали, что вам в туалет надо?" А как бы я им, интересно, сказала, если мне запретили вставать? Вобщем привели меня в порядок и сказали, что часов в восемь, придут и сводят меня в душ и в туалет, а до этого не вставать самой. А ребёнок-то со мной в палате. И вот он начинает хныкать, а я встать не могу и только разговорами успокаиваю его, мне его даже не видно. Так, наверное, целый час прошёл. Наконец, пришли меня в туалет вести. Помогла мне акушерка с кровати встать, и тут её из коридора позвали, она выскочила, а мне крикнула, чтобы я пока присела на кровать. А как я присяду, если мне только что швы наложили? Я думаю, дай, подойду к кроватке, посмотрю на сыну. Сделала несколько шагов и чувствую, что как-то мне нехорошо. В голове какое-то жужжание началось, шагнула я обратно к кровати и почувствовала удар по голове. Очнулась, когда меня акушерки вместе с тем самым дядькой на кровать укладывали. Сознание я, оказывается, потеряла. Дядька акушерок тут вообще чуть не убил. Так я стала героем дня. У меня побывал, наверно, весь персонал роддома, все уважительно щупали шишку у меня на затылке и предлагали позвать травматологов. На этом приключения мои наконец-то закончились. Вскоре пришёл муж, немного погодя приехали мои родители и брат, всей толпой прошли в палату и долго любовались на Сашку. В роддоме мы пробыли две недели и выписывали нас уже после того, как роддом закрылся на чистку. У Санюши был высокий билирубин, е му каждый день ставили капельницы, заставляли меня всё время держать его под синей лампой. Вобщем, много ещё всего было, и из-за этого мы потом месяц отлежали в тройке, а некоторые последствия, так и вообще до сих пор ещё не вылечили.

Что мне понравилось и не понравилось в 40-м роддоме. Понравилась моя врач-гинеколог - молодая, спокойная, доброжелательная, уверенная, квалифицированная. Понравились девчонки-акушерки: приветливые - на обработку позовут, в палату с укольчиком зайдут, если надо, простыни окровавленные меняли по первому требованию. Понравились девчонки-студентки, которые приходили обрабатывать ребёнка: сюсюкали с ним, шутили, обрабатывали очень тщательно. Всё остальное, что было связано с педиатрией, не понравилось. Не понравилась врач, которая наблюдала ребёнка - комментировать не буду. Не понравилась сумасшедшая бабушка, которая дежурила в выходные, при осмотре каждый раз проверяла пол ребенка (как будто, он мог измениться!), и каждый раз мне за что-нибудь выговаривала. То у меня ребёнок беспокойный (Санюша проснулся оттого, что она его стала разворачивать, и расплакался), то я его под лампой перегрела, то ещё что-нибудь. Муж один раз вообще чуть с ней не подрался. Тараканов в роддоме я не видела. Пол мыли каждый день. В туалете временами, действительно было грязновато, но просто женщинам самим надо быть поаккуратнее и бросать прокладки в ведро, а не на пол рядом с ним. Короче говоря, всё оказалось несколько лучше, чем я ожидала.

Вот так закончился мой рассказ о родах. Но, как оказалось, всё остальное и самое главное ещё только началось. И это, как говорится, уже совсем другая история.

2007-06-07