Если дочке за 30
Если дочке за 30
Отвезла двоих детей бабушке. Потом минут сорок провела в медленно ползущей пробке из тех, кто уже отправился в свой субботний вечер по кино-ресторанам-клубам и барам (субботние пробки - московская "новинка" этого сезона, после 18-00 в субботу проехать по улицам стало едва ли не труднее, чем в будни). И когда добралась до "Шоколадницы", в которой была назначена встреча, троица моих подруг уже оккупировала столик на втором этаже, где дым стоял коромыслом, а за гулом голосов и шумом кофейной машины едва можно было расслышать друг друга.
Но моих подруг такие трудности в общении не смущали. Они уже во всю обсуждали некую горячую тему. То, что тема горячая, я поняла еще со стороны. Настасья размахивала руками, Ксюха нервно постукивала вилкой для торта по краю бокала, а вечно спокойная и некурящая Марья прикуривала сигарету от предыдущей, еще не до конца погасшей.
- По какому поводу митингуем?! - спросила я, протягивая руку к меню, хотя сомневалась, что в этом заведении успели изобрести что-то новое, нами еще не испробованное. Заказ подруг был традиционен - салат и лимонный сок у Машки, другой салат и кофе у Ксюхи и чай и кусок торта у Настасьи, которая на все наши диеты "плевала с высокой колокольни".
- Скажи, - без тени иронии спросила Марья, - в каком возрасте дети перестают быть детьми?
- У Полинки начались проблемы переходного возраста? - поинтересовалась я, решив, что речь идет о Машкиной одиннадцатилетней дочери.
- У меня не закончились - то ли пошутила, то ли на полном серьезе ответила Марья.
Пока я дождалась не слишком торопящуюся официантку, дабы заказать свой любимый вишневый пай, подруги успели ввести меня в курс дела. У Машки приключилась очередная порция проблем с ее мамой Анной Константиновной, которая периодически приезжала к дочке "помогать", а на деле наведывалась в дочкину жизнь с детальной инспекцией. После каждого такого мамочкиного "помогания" подруга посылала СМС-ками нам сигнал "SOS-мама!" и мы понимали, что подругу пора после общения с мамой откачивать.
У Насти подобные проблемы с ее мамочкой Аллой Леонидовной, которая, к общему несчастью, жила всего пятью этажами выше, и не заканчивались. Только, в отличие от Машки, Настя обычно относилась к ним с очаровывающим нас и доводящим до белого каления ее маму пофигизмом: "Сама такой буду! Нет, я еще хуже буду, то-то моя Дашка наплачется!" Ксюха, единственная из нас, кто со своей мамочкой не воевал, - она от нее энергетически "подпитывалась," - единственная, кто запросто перемывал с мамой косточки всем своим (и маминым!) любовникам, обычно слушала наши разговоры с искренним недоверием - как это может быть, чтобы с мамой ссориться! Но, зная наших мамочек, верила.
- Мне сорок лет! - нервно стряхнула пепел Марья, и я поняла, что ее очередная разборка с мамой была "из ряда вон". Только суперкризисная ситуация могла заставить тщательно скрывающую свой возраст подругу вдруг не уменьшить, а увеличить его сразу на несколько лет.
- Тебе до сорока еще жить и жить! - решила приободрить ее я, но после "маминой помощи" и это не помогло.
Выяснилось, что у обеих подруг нынче случился "мамочкин день".
Анна Константиновна, появившись на пороге Машкиной квартиры, залпом выдала очередную порцию восклицаний и вопросов, доводящих обычно деловую, умеющую разруливать любые конфликтные ситуацию Марью до состояния ступора.
- Опять у вас постель не заправлена! - воскликнула Анна Константиновна, открыв дверь дочкиной квартиры собственным ключом и в половине двенадцатого субботнего дня ворвавшись в дочкину спальню, из которой, к счастью, за пять минут до того вышел в ванную ее муж. Что было бы, ворвись мамочка несколькими минутами ранее, Марья, в своем далеко не детском возрасте, себе и представить не могла.
Машкина мамочка тем временем без пауз и остановок продолжала инспекцию дочкиной жизни:
- Каким может вырасти ребенок, который целый день видит незаправленную постель!
- Кто готовит такой густой суп, который проглотить невозможно! Не суп, а кошмар!
- Что за дикое стремление лететь на Новый Год в Индию! Разве можно ехать зимой в другой климатический пояс! Сами, со своим, с позволения сказать, мужем летите куда хотите, если бешеные деньги карманы жгут, но девочка останется со мной! Она не сможет акклиматизироваться, половину четверти проболеет потом!
- Зачем ты Полинку в теплую куртку укутала?! Девочка вся вспотела, насморк обеспечен!
- Зачем ты купила яблоки в магазине?! Они там все химические! На рынке дешевле и лучше! Конечно, твой великий муж не может снизойти до того, чтобы съездить не рынок! И почему он не отдает тебе деньги?! И как можно жить с мужем, который занимается не пойми чем! Что такое пиар?! Разве можно взрослому мужику заниматься такой ерундой. Кем он мнит себя? Ты бы ему объяснила, что он должен найти нормальную работу. И это он тебя против меня настроил! Ты никогда так неуважительно не относилась ко мне до того, как вышла за него замуж!..
И далее без остановок до тех пор, пока давно миновавшая собственное тридцатилетие дочка не хлопнула дверью и не сбежала на встречу с подругами. (Машкин муж сбежал еще раньше, благо из ванной комнаты был еще один выход прямо в коридор, откуда можно было добраться до входной двери, минуя тещу).
У Насти ситуация была еще анекдотичнее. Только самой (обычно всегда веселой) Настасье было не до смеха. Алла Леонидовна узнала, что бывший Настин муж, взяв к себе на родительский день Дашу, кормил ее гороховым супом с копченостями, который ее зять вовек бы не сподобился приготовить сам. Так Настина мама вычислила присутствие в жизни ее бывшего зятя новой женщины, и сделала собственный вывод:
- А если это какая-то охотница за квартирой?!
"Однушка" в панельном доме, в которую совместными героическими усилиями отселили бывшего Настиного мужа, казалась экс-свекрови верхом состоятельности. Причем - состоятельности, ее бывшим зятем не заслуженной. На которую, по ее разумению, обязательно должна найтись охотница. Настасьины уверения, что бывший муж вполне имеет право на женщину - "не подыхать же мужику от сексуальной неудовлетворенности!" - не помогали.
- Что, если она его на себе женит, до смерти доведет и квартиру себе оставит?! - тут же нарисовала себе четкую картинку далеко не светлого будущего Алла Леонидовна.
- Тебе какая разница?! - взывала к материнскому разуму Настя. - Он же теперь тебе никто! Даст какой-то фифе довести себя до смерти, значит, так ему и надо, сам лох. Тебя, мамочка, это теперь не касается.
- Как это не касается! - взвилась Алла Леонидовна. - Он же девочку к себе в дом берет! И Дашеньку этим супом кормит! А если суп отравленный?!
Далее материнской логики Настасья не вынесла. И (впервые лишившись того роскошного пофигизма, который доселе позволял ей, недоброй волею давно свершенных квартирных обменов, существовать в одном подъезде с собственной мамочкой), хлопнув дверью и бегом добежав до собственной машины, подруга поехала на встречу с нами, чтоб хоть как-то "после мамочки" в себя прийти.
- Проблемы с собственной матерью есть у восьмидесяти процентов взрослых женщин, - угрюмо констатировала некогда получившая психологическое образование Настасья. - Только вслух об этом никто не говорит. Признаваться в ссорах с мамой еще страшнее, чем признаваться в измене мужа или собственном грехе.
- Но есть же счастливые "двадцать процентов"! - призвала на помощь логику я.
- В эти двадцать процентов попадают те, кто живет от собственной матери слишком далеко, а не в одном городе, и не, упаси Господи, не в одном подъезде, - ответила Настя, но, чуть подумав, добавила:
- Ксюха не в счет. У нее мама - уникум. Но это исключение, лишь подтверждающее общее правило. А правило это таково: что бы ты в жизни ни сделала, какую карьеру ни выстроила, сколько денег ни заработала, какую идеальную или далекую от идиллии семью ни создала, для мамочки ты и в двадцать, и в сорок, и в шестьдесят будешь непутевой дочкой. А посему выросшие доченьки должны жить очень далеко от своих мамочек. Иначе всеобщий конец света обеспечен!
Елена Афанасьева
Но моих подруг такие трудности в общении не смущали. Они уже во всю обсуждали некую горячую тему. То, что тема горячая, я поняла еще со стороны. Настасья размахивала руками, Ксюха нервно постукивала вилкой для торта по краю бокала, а вечно спокойная и некурящая Марья прикуривала сигарету от предыдущей, еще не до конца погасшей.
- По какому поводу митингуем?! - спросила я, протягивая руку к меню, хотя сомневалась, что в этом заведении успели изобрести что-то новое, нами еще не испробованное. Заказ подруг был традиционен - салат и лимонный сок у Машки, другой салат и кофе у Ксюхи и чай и кусок торта у Настасьи, которая на все наши диеты "плевала с высокой колокольни".
- Скажи, - без тени иронии спросила Марья, - в каком возрасте дети перестают быть детьми?
- У Полинки начались проблемы переходного возраста? - поинтересовалась я, решив, что речь идет о Машкиной одиннадцатилетней дочери.
- У меня не закончились - то ли пошутила, то ли на полном серьезе ответила Марья.
Пока я дождалась не слишком торопящуюся официантку, дабы заказать свой любимый вишневый пай, подруги успели ввести меня в курс дела. У Машки приключилась очередная порция проблем с ее мамой Анной Константиновной, которая периодически приезжала к дочке "помогать", а на деле наведывалась в дочкину жизнь с детальной инспекцией. После каждого такого мамочкиного "помогания" подруга посылала СМС-ками нам сигнал "SOS-мама!" и мы понимали, что подругу пора после общения с мамой откачивать.
У Насти подобные проблемы с ее мамочкой Аллой Леонидовной, которая, к общему несчастью, жила всего пятью этажами выше, и не заканчивались. Только, в отличие от Машки, Настя обычно относилась к ним с очаровывающим нас и доводящим до белого каления ее маму пофигизмом: "Сама такой буду! Нет, я еще хуже буду, то-то моя Дашка наплачется!" Ксюха, единственная из нас, кто со своей мамочкой не воевал, - она от нее энергетически "подпитывалась," - единственная, кто запросто перемывал с мамой косточки всем своим (и маминым!) любовникам, обычно слушала наши разговоры с искренним недоверием - как это может быть, чтобы с мамой ссориться! Но, зная наших мамочек, верила.
- Мне сорок лет! - нервно стряхнула пепел Марья, и я поняла, что ее очередная разборка с мамой была "из ряда вон". Только суперкризисная ситуация могла заставить тщательно скрывающую свой возраст подругу вдруг не уменьшить, а увеличить его сразу на несколько лет.
- Тебе до сорока еще жить и жить! - решила приободрить ее я, но после "маминой помощи" и это не помогло.
Выяснилось, что у обеих подруг нынче случился "мамочкин день".
Анна Константиновна, появившись на пороге Машкиной квартиры, залпом выдала очередную порцию восклицаний и вопросов, доводящих обычно деловую, умеющую разруливать любые конфликтные ситуацию Марью до состояния ступора.
- Опять у вас постель не заправлена! - воскликнула Анна Константиновна, открыв дверь дочкиной квартиры собственным ключом и в половине двенадцатого субботнего дня ворвавшись в дочкину спальню, из которой, к счастью, за пять минут до того вышел в ванную ее муж. Что было бы, ворвись мамочка несколькими минутами ранее, Марья, в своем далеко не детском возрасте, себе и представить не могла.
Машкина мамочка тем временем без пауз и остановок продолжала инспекцию дочкиной жизни:
- Каким может вырасти ребенок, который целый день видит незаправленную постель!
- Кто готовит такой густой суп, который проглотить невозможно! Не суп, а кошмар!
- Что за дикое стремление лететь на Новый Год в Индию! Разве можно ехать зимой в другой климатический пояс! Сами, со своим, с позволения сказать, мужем летите куда хотите, если бешеные деньги карманы жгут, но девочка останется со мной! Она не сможет акклиматизироваться, половину четверти проболеет потом!
- Зачем ты Полинку в теплую куртку укутала?! Девочка вся вспотела, насморк обеспечен!
- Зачем ты купила яблоки в магазине?! Они там все химические! На рынке дешевле и лучше! Конечно, твой великий муж не может снизойти до того, чтобы съездить не рынок! И почему он не отдает тебе деньги?! И как можно жить с мужем, который занимается не пойми чем! Что такое пиар?! Разве можно взрослому мужику заниматься такой ерундой. Кем он мнит себя? Ты бы ему объяснила, что он должен найти нормальную работу. И это он тебя против меня настроил! Ты никогда так неуважительно не относилась ко мне до того, как вышла за него замуж!..
И далее без остановок до тех пор, пока давно миновавшая собственное тридцатилетие дочка не хлопнула дверью и не сбежала на встречу с подругами. (Машкин муж сбежал еще раньше, благо из ванной комнаты был еще один выход прямо в коридор, откуда можно было добраться до входной двери, минуя тещу).
У Насти ситуация была еще анекдотичнее. Только самой (обычно всегда веселой) Настасье было не до смеха. Алла Леонидовна узнала, что бывший Настин муж, взяв к себе на родительский день Дашу, кормил ее гороховым супом с копченостями, который ее зять вовек бы не сподобился приготовить сам. Так Настина мама вычислила присутствие в жизни ее бывшего зятя новой женщины, и сделала собственный вывод:
- А если это какая-то охотница за квартирой?!
"Однушка" в панельном доме, в которую совместными героическими усилиями отселили бывшего Настиного мужа, казалась экс-свекрови верхом состоятельности. Причем - состоятельности, ее бывшим зятем не заслуженной. На которую, по ее разумению, обязательно должна найтись охотница. Настасьины уверения, что бывший муж вполне имеет право на женщину - "не подыхать же мужику от сексуальной неудовлетворенности!" - не помогали.
- Что, если она его на себе женит, до смерти доведет и квартиру себе оставит?! - тут же нарисовала себе четкую картинку далеко не светлого будущего Алла Леонидовна.
- Тебе какая разница?! - взывала к материнскому разуму Настя. - Он же теперь тебе никто! Даст какой-то фифе довести себя до смерти, значит, так ему и надо, сам лох. Тебя, мамочка, это теперь не касается.
- Как это не касается! - взвилась Алла Леонидовна. - Он же девочку к себе в дом берет! И Дашеньку этим супом кормит! А если суп отравленный?!
Далее материнской логики Настасья не вынесла. И (впервые лишившись того роскошного пофигизма, который доселе позволял ей, недоброй волею давно свершенных квартирных обменов, существовать в одном подъезде с собственной мамочкой), хлопнув дверью и бегом добежав до собственной машины, подруга поехала на встречу с нами, чтоб хоть как-то "после мамочки" в себя прийти.
- Проблемы с собственной матерью есть у восьмидесяти процентов взрослых женщин, - угрюмо констатировала некогда получившая психологическое образование Настасья. - Только вслух об этом никто не говорит. Признаваться в ссорах с мамой еще страшнее, чем признаваться в измене мужа или собственном грехе.
- Но есть же счастливые "двадцать процентов"! - призвала на помощь логику я.
- В эти двадцать процентов попадают те, кто живет от собственной матери слишком далеко, а не в одном городе, и не, упаси Господи, не в одном подъезде, - ответила Настя, но, чуть подумав, добавила:
- Ксюха не в счет. У нее мама - уникум. Но это исключение, лишь подтверждающее общее правило. А правило это таково: что бы ты в жизни ни сделала, какую карьеру ни выстроила, сколько денег ни заработала, какую идеальную или далекую от идиллии семью ни создала, для мамочки ты и в двадцать, и в сорок, и в шестьдесят будешь непутевой дочкой. А посему выросшие доченьки должны жить очень далеко от своих мамочек. Иначе всеобщий конец света обеспечен!
Елена Афанасьева
2007-06-17
Предыдущие новости:
Не бойтесь ручного ребенка! Одиночество - ужас для малыша! | C плоским, а тем более втянутым соском кормление грудью невозможно? | С 3 до 7 лет. Когда идти к логопеду | Беременность - это так здорово! | Исповедь маленького негодника. Девятый месяц. | Обезвоживание: опасно ли оно для детей? | Шестилетней Леночке не хватило немного крови | Исповедь маленького негодника. Десятый месяц. | Что нужно знать о бесплодии | Документация по созданию Фонда |
Не бойтесь ручного ребенка! Одиночество - ужас для малыша! | C плоским, а тем более втянутым соском кормление грудью невозможно? | С 3 до 7 лет. Когда идти к логопеду | Беременность - это так здорово! | Исповедь маленького негодника. Девятый месяц. | Обезвоживание: опасно ли оно для детей? | Шестилетней Леночке не хватило немного крови | Исповедь маленького негодника. Десятый месяц. | Что нужно знать о бесплодии | Документация по созданию Фонда |
